Мне кажется, что я попала в рай.

---

Два месяца прошло — и, кажется, меня начинает отпускать. Хочется читать, хочется что-то делать, даже ремонт вдруг сдвинулся с мёртвой точки.

Навожу везде порядок, разбираю старые завалы, выкидываю всё подряд. Вообще, очень чёткое ощущение перелома, окончания одного большого периода в жизни и начала другого, нового. Так оно и есть — по обстоятельствам и событиям, но и внутреннее состояние соответствует. Больше нет нужды тянуть за собой кучу лишнего.

---

Забрала вчера диплом, во вторник повезу в магистратуру.

Будущее по-прежнему туманно. Мне рисуется вариант европейский: диссертации, библиотеки, преподавание, конференции. Здесь он практически невозможен, тем более для западника-медиевиста. Чтобы уехать, нужно очень-очень много сил, смелости, упорства — у меня их нет.

Впрочем, до сих пор выходы всегда находились. Может быть, и дальше сложится. Сейчас у меня есть лето, уютный шум дождя за окном — и больше ни о чём переживать пока я не могу и не хочу.

---

А я взяла и защитила диплом.

Не удержалась от удовольствия в завершение выступления выразить благодарность своему настоящему научному руководителю, которого уволили год назад. И просто посмотреть на их лица в этот момент. Перекосило знатно.

Теперь ещё пару раз съездить — и можно будет больше не появляться там. К тому же выпускников теперь и не пускают, по новым правилам им нужно заказывать пропуск за 10 дней.

А меня уже ждут в другом месте. Это ли не счастье.

---

Нас собираются ломать, и, похоже, единственная надежда — на то, что до выборов не успеют, а дальше просто забьют. Нет, я понимаю, что не забьют, и протесты все бесполезны, и это случится в довольно скором будущем. Просто вот это — первое, что я вижу, проснувшись. Каждый день. Всю мою жизнь.

И от мысли, что этого больше не будет, что дом, где я выросла, разломают, что эту берёзу срубят, что здесь будет мёртвый бетон, мне хочется идти убивать. Я-то выживу, я умею. А вот маму это всё может просто угробить. Ненавижу.

---

Все в пижамках. Давид в пижамке, левиты в пижамках, даже колонны в пижамках. Италия, X век.

---

Пришли результаты олимпиады: 100 баллов из 100 возможных. То есть фактически я уже поступила в магистратуру без экзаменов.

Казалось бы, отличная новость, радоваться надо. Как же. Это какая-то ошибка, это несправедливо, я не могла написать лучше, чем другие ребята из группы, я занимаю чужое место и к тому же всё равно не смогу учиться, потому что там сложно, а я тупая. Одновременно смотрю на себя со стороны, всё понимаю и бьюсь головой об стену. Но никак прекратить этот ад не могу. Вторые сутки плохо до слёз, тревожно и — почему-то — стыдно.

Господи, у меня в дипломе не будет ни единой четвёрки, причём по-честному. У меня должна быть интереснейшая работа по теме, о которой толком никто до сих пор не писал. Я действительно много всего знаю и неплохо соображаю. В конце концов, из нашего выпуска, кроме меня, только один человек собирается заниматься наукой, а не аукционами и арт-рынком.

Ну что за хрень-то?!

---

Отправила первый кусок диплома научному руководителю. Мечтаю о книге «Как перестать обновлять почту и пойти писать диплом дальше».

Месячный курс таблеток закончился. Я временно способна немного поддерживать разговор (ну хотя бы отвечать на сообщения, а не закрывать их в панике), выходить на улицу достаточно спокойно, не переламывая себя об колено, и мне хочется или плакать, или лежать и смотреть в потолок не всё время, а только периодически.

Нужно дотянуть до лета — и что-то с этим делать.

---

Мда. Когда даже священник на исповеди советует идти лечить депрессию, наверное, что-то со мной всё-таки не так...

---

Мне кажется, я скоро разучусь говорить. Каникулы, диплом, аллергия на мороз, серьёзных поводов выходить на улицу нет, желания — тем более. Робкие стремления хоть как-то вступить в контакт с окружающим миром — пообщаться, куда-то сходить, да хоть бы и сделать запись в дневнике или написать комментарий — упираются в вопрос «Зачем?», и убедительного ответа я не нахожу. Разговаривать тяжело: большинство тем для меня сейчас оказываются невыносимо скучны, я предполагаю, что собеседнику так же скучно то, что интересует меня, спрашиваю себя, кому вообще нужно моё мнение по какому-либо вопросу и стоит ли его озвучивать, и понимаю, что нет, не стоит.

Жутковатое состояние. Физически ощущаю, как раковинка закрывается всё дальше и дальше. Сначала общение с незнакомым человеком становится пыткой, потом не о чем говорить уже со знакомыми. Какая мне разница, как ведёт себя чья-то кошка? Зачем мне рассказывают случай из жизни чужого родственника? В ответ предполагается рассказ о моей собаке, но кому до неё есть дело? Неужели это может быть кому-то интересно? Зачем люди вообще разговаривают?..

Очень-очень плохо.

---

Зашла я сегодня на кафедру — надо продлить пропуск в отдел рукописей. Прошу у тётечки-методиста письмо мне в Ленинку сделать, пишу ей на бумажке фамилию свою, курс, тему диплома, всё как обычно. Ну и куда нужно письмо: НИОР РГБ. А она мне говорит: расшифруйте. Ладно, думаю, действительно неочевидно, подписываю в скобочках: научно-исследовательский отдел рукописей.

А вот в дальнейший диалог мне самой верится с трудом. Я думала, такого не бывает. По крайней мере в университете.

— А РГБ — это что?

— Ну... Российская государственная библиотека... — вижу, что слышит человек это словосочетание в первый раз в жизни. — Ленинка. Бывшая Библиотека имени Ленина. Закрытый отдел рукописей там — в доме Пашкова располагается...

— Мне это ничего не говорит.

Вот так у меня начинается новый год.

---

Эта картинка сделала мой вечер. Давид спасает овцу из пасти льва, или Как я пишу диплом посреди сумасшедшего дома. Псалтирь Веспасиана, VIII век.

---

Ох, вот это меня накрыло... Такое количество потраченного в пустоту времени, такой уровень дилетантства и бездарности я выдерживаю уже с трудом. Факультет, ещё недавно прекрасный, вдохновляющий, в который я влюбилась с первого дня, превратился в трясину с лягушками. Посредственность торжествующая.

Больше всего потрясает, насколько стремительно всё обваливается. На днях по аудиториям стала ходить тётечка и предлагать купить у неё книги — «совсем дёшево, в магазинах вы таких цен не найдёте». Ещё вчера немыслимое, невозможное сегодня стало нормальным. И ведь это додуматься надо было, узнать откуда-то, что теперь — можно. Слетаются, как мухи на труп.

Не могу ничего делать. Поставила какую-то дурацкую игру, пару дней провела в ней, почти не вылезая. Мне очень давно не было так плохо.

---

Какой-то прямо-таки идеальный день получился. С утра была латынь в кафе у института, разбирали упоительнейшего Кассиодора, а у него Святой Дух, который утешает надеждой хрупкие сердца смертных, и прочая красота и поэзия; потом дошли до аудитории, выяснили, что занятий опять не будет, — и вернулись обратно. Итого пять часов латинского языка подряд — мечта, а не жизнь. А весь вечер просидела с дипломом, увлеклась, аж поужинать забыла. Вот всегда бы так, а...

---

Вдруг начала думать о магистратуре — как рычажок в голове переключили. До этого упорно отмахивалась и откладывала на потом: посмотрим ближе к делу, наверное, нужно взять год паузы, подготовиться, да я же ничего не знаю... Обычно я так делаю, когда предчувствую, что обстоятельства сложатся не так и всё пойдёт совсем не по плану. А тут вдруг всё поменялось без видимых причин, и поступление стало восприниматься совершенно реальным. Интересно, какие где вероятности сошлись?

Оказалось, не так страшен чёрт, как его малюют. Для портфолио (вот выбрали словечко-то) у меня есть чуть ли не все из перечисленных пунктов. Нужно только английский подтянуть — давно уже нужно, много лет.

Упихиваю в неделю танцы, латынь, древнеанглийский и историю Англии на вечерних курсах, семинар в Вышке... Институт лишний: времени тратится неприлично много, а результат не то что нулевой — отрицательный. «Лекции» пытаются читать люди, которые с предметом знакомы в лучшем случае по статьям в «Википедии», получается у них блеяние и длинные фразы, состоящие практически исключительно из слов-паразитов, зато следить за посещениями они считают своим долгом. У меня никак не укладывается в голове, что анализ памятника преподавателем на лекции может звучать как «ну, ещё вот тут такой абстрактный такой орнамент, красивый такой».

Ещё немного, и начну вычёркивать дни в календаре, оставшиеся до выпуска.

---

Кажется, впервые у меня получается совместить разные круги общения.

С этим всегда были проблемы — из-за меня самой: я подстраивалась под окружающих, в семье была одной, с друзьями — другой, на работе или в институте — третьей. И эти вечные попытки что-то изобразить, создать определённое впечатление о себе приводили к тому, что одновременно общаться с представителями разных групп оказывалось очень трудно: или один, или другой шаблон ломался. Поэтому я всеми силами старалась таких ситуаций избежать, не допустить столкновения.

А потом мне надоело, и я решила, что кому не нравится — может отойти в сторонку и отвернуться. Тем более что за время затянувшейся года на три депрессии, когда я, кроме работы, из дома не выходила вообще никуда (а потом меня перевели на удалёнку, и выходить я перестала совсем), а с людьми разговаривать относительно свободно могла только после хорошей дозы алкоголя, абсолютное большинство знакомств было утрачено, рядом остались только несколько самых-самых близких друзей.

Поэтому, вытаскивая себя из болота за шкирку и заставляя заново поступать в институт, я сразу настраивалась на то, что словами «привет» и «пока» все мои коммуникации там и ограничатся — снова становиться удобной для окружающих не было ни сил, ни желания. Оказалось, что всё совсем не так плохо и людям может быть интересно со мной и просто так, без выстроенного фасада.

Удивлялась я этому долго, привыкала ещё дольше. А вот рискнуть и пригласить подругу извне пойти на открытую лекцию со мной и одногруппницей вместе — решилась только сейчас. И обнаружила, что в такой компании мне по-прежнему хорошо и комфортно, нет этого неудобства, дурацкого напряжения, неловкого молчания, как раньше.

Мне кажется это очень большой моей победой — над собой, конечно. А ещё свидетельством того, что я где-то на верном пути. Наконец-то на своём месте.

---

Сошествие Святого Духа на апостолов: голубя Десница держит за хвост. Коттонова псалтирь, середина XI века (British library, MS Cotton Tiberius C. VI, f. 15v).

---

С удивлением осознала, что причиной существенной доли моей весенней прокрастинации был компьютер. За стационаром я долго сидеть не могу: позвоночник замыкает, от этого выключаются мозги; да и сам ПК 2008 года выпуска не сказать чтобы способствовал продуктивной работе. А старый нетбук всё-таки был слишком маленьким — и тоже безбожно тормозил.

Недавно купленный новый — заметно шустрее и, главное, больше, хотя, казалось бы, 10 дюймов против 11,6 — невелика разница. Оказалось, велика: глаза практически не устают. И теперь я спокойно могу работать в кровати под одеялом, на подоконнике, на полу, завязавшись в узелок, где угодно и как угодно. Результат — двое суток не вылезаю из диплома и сделала приличный кусок.

Правда, есть побочные эффекты: только про диплом и хочется говорить — про псалмы, про иллюстрации, про скриптории. Карта Англии XI века на рабочем столе, на днях собираюсь её распечатать и повесить на стенку. Какая бы я, наверное, была сейчас счастливая, если бы институт остался таким же, как три года назад.

---

Наконец-то солнце! И как назло, самочувствие сегодня позволяет только лежать, в два одеяла укутавшись, даже погулять не пойти. Но и из окна смотреть — не оторваться.

Первый раз в жизни пытаюсь составить полноценную библиографию: берёшь книгу по теме, открываешь список литературы, выписываешь всё нужное, находишь. Берёшь каждую найденную книгу, открываешь список литературы... Продолжать до посинения. Ну, вернее, пока книги не закончатся, но это маловероятно. Тем более что по моей теме даже в РГБ есть хорошо если 10% от необходимого.

---

Вторую неделю практически все занятия отменяются: уволить-то преподавателей деканат сумел, а найти на их место и оформить новых — не успевает. Лекции читать некому; когда нормально начнётся семестр, никто не говорит; предупреждают об ещё одном выходном в лучшем случае вечером накануне. Один раз мне предложили позвонить часов в 12, чтобы узнать, нужно ли приезжать на пару, которая начинается в 14. Особенно это понравилось, думаю, тем, кто ездит из Подмосковья.

Всё это, а ещё серость за окном и холодрыга дома — вгоняет в тоску. Очень не хочется опять сваливаться в состояния, подозрительно напоминающие описание настоящей депрессии, когда не хочется вообще ничего, выйти из дома — подвиг, причём практически невыполнимый, закончившаяся в доме еда означает только то, что есть ты перестаёшь, а потолок оказывается зрелищем, которому спокойно можно посвятить несколько часов. Пока мне просто лень вылезать из-под тёплого одеяла и немного сложно планировать что-то даже на следующий день, но в прошлый раз, кажется, так это и начиналось.

Потихоньку ковыряю литературу к диплому — и постоянно удивляюсь, что я, оказывается, вполне способна читать, переводить, понимать текст на английском. Не просто текст — профессиональную литературу на английском. Очень много лет я жила в уверенности, что в плане языков я совершенно бездарна, ничего получиться у меня не может, пытаться даже и не стоит. А это всего лишь результат общения со школьной учительницей, которая могла орать и, например, бить особо нерадивых учеников словарём по голове. Кстати, это был единственный в моей жизни подобный опыт, со школой мне очень повезло, и больше никто и никогда такого себе не позволял. Наверное, потому этот опыт и оказался столь болезненным.

Ох, если бы можно было только дипломом и заниматься. Закопаться в рукописи и не вылезать до тепла.